#кастанеда #цитаты #учения #книги_бестселеры #сердце #жизнь #смерть #знание
Бесполезно тратить всю свою жизнь на один единственный путь, особенно, если этот путь не имеет сердца.
Ты слишком серьезно себя принимаешь, – сказал он медленно. – ты слишком чертовски важен в своих собственных глазах. Это должно быть изменено! Ты так чертовски важен, что ты чувствуешь себя вправе раздражаться всем. Ты так чертовски важен, что ты можешь себе позволить уйти, если вещи не складываются так, как тебе бы хотелось. Я полагаю, ты думаешь, все это показывает, что ты имеешь характер. Это чепуха! Ты слаб и мнителен! Я попытался изобразить протест, но он не поддался. Он указал, что за всю мою жизнь я никогда ничего не закончил из-за чувства неуместной важности, которую я связал с самим собой.
Путь без сердца никогда не бывает радостным. Уже для того, чтобы на него выйти приходится тяжело работать. Напротив, путь, у которого есть сердце, всегда легкий; чтобы его полюбить, не нужно особых усилий.
Люди, как правило, не отдают себе отчета в том, что в любой момент могут выбросить из своей жизни все что угодно.
Каждый идет своим путем. Но все дороги всё равно идут в никуда. Значит, весь смысл в самой дороге, как по ней идти… Если идешь с удовольствием, значит, это твоя дорога. Если тебе плохо – в любой момент можешь сойти с нее, как бы далеко ни зашел. И это будет правильно
Ты каждый раз чувствуешь себя обязанным объяснить свои поступки, как будто ты - единственный на всей земле, кто живет неправильно.
Нужно искать и видеть чудеса,которых полно вокруг тебя.Ты умрешь от усталости,не интересуясь ничем,кроме себя самого;именно от этой усталости ты глух и слеп ко всему остальному.
Человек живет только для того, чтобы учиться, а чему он учится - хорошему или плохому - зависит лишь от его природы и от его судьбы.
Ты сам говорил, что знание — это сила. — Нет, — сказал он с чувством. — Сила покоится на том, какого вида знанием ты владеешь. Какой смысл от знания вещей, которые бесполезны?
На людей сердишься, когда чувствуешь, что их поступки важны. Ничего подобного я давно не чувствую.
...Не имеет значения, что кто-либо говорит или делает... Ты сам должен быть безупречным человеком... ...Нам требуется все наше время и вся наша энергия, чтобы победить идиотизм в себе. Это и есть то, что имеет значение. Остальное не имеет никакой важности...
- Ты, в общем, человек серьезный, только твоя серьезность направлена на то, что тебя занимает, а не на то, что достойно внимания. Ты слишком занят собой. В этом вся беда. Отсюда твоя ужасная усталость. - Но что еще можно делать, дон Хуан? - Нужно искать и видеть чудеса, которых полно вокруг тебя. Ты умрешь от усталости, не интересуясь ничем, кроме себя самого; именно от этой усталости ты глух и слеп ко всему остальному.
Все пути одинаковы - они никуда не ведут. Могу признаться: в своей жизни я прошёл немало путей, но так никуда и не пришёл. Теперь вопрос благодетеля обрёл для меня смысл. Есть ли у этого пути сердце? Если есть - путь хорош; если нет - он бесполезен. Все пути никуда не ведут, но у одного есть сердце, а у другого - нет. Один путь доставляет радость, и пока ты идёшь по нему - ты неотделим от него; а другой путь заставляет тебя проклинать всю свою жизнь. Один путь наделяет тебя силой, другой - лишает её.
Человек идет к знанию так же, как он идет на войну — полностью пробужденный, полный страха, благоговения и безусловной решимости.
Принять на себя ответственность за свои решения - это значит быть готовым умереть за них.
Страх первый неизбежный враг, которого человек долен победить на пути к знанию.
Утрать все — и ты достигнешь всего.
Рассматривать чьи-то действия как низкие, подлые, отвратительные или порочные — значит придавать неоправданное значение личности их совершившего, то есть — потакать его чувству собственной важности.
На людей сердишься, когда чувствуешь, что их поступки важны
Сумерки - это трещина между мирами.
Что калечит дух, так это постоянное имение кого-нибудь у себя на спине, кто колотит тебя и говорит тебе, что следует делать, а чего не следует делать.
Ты не должен путать одиночество и уединение. Одиночество для меня понятие психологическое, душевное, уединенность же — физическое. Первое отупляет, второе — успокаивает
Глупо ухлопать жизнь на один единственный путь, особенно если у него нет сердца...
Тот, кто однажды преодолел страх, свободен от него до конца своих дней.
Смерть – это единственный мудрый советчик, которого мы имеем. Когда бы ты ни почувствовал, как ты это чувствуешь обычно, что все идет не так, как надо, и что ты вот-вот пропадешь, повернись к своей смерти и спроси ее – так ли это? Твоя смерть скажет тебе, что ты не прав, что в действительности ничего, кроме ее прикосновения, не имеет значения. Твоя смерть скажет тебе: «я еще не коснулась тебя».
Сначала мы учимся обо всем думать, а потом приучаемся смотреть на вещи так, как мы о них думаем.
Худшее, что с нами может случиться, это то, что мы должны умереть, ну а раз уж это наша неотвратимая судьба, то мы свободны: тому, кто всё потерял, нечего бояться.
У тебя совсем нет времени, и в то же время ты окружен вечностью.
В мире, где за каждым охотится смерть, не может быть маленьких или больших решений. Здесь есть лишь решения, которые мы принимаем перед лицом своей неминуемой смерти.
Ты всегда должен помнить, что путь – это только путь. Если ты чувствуешь, что тебе не следовало бы идти по нему, то не должен оставаться на нем ни при каких обстоятельствах.
Иногда есть смысл упорствовать, даже когда понимаешь, что это бесполезно. Но сперва надо понять, что твои действия бесполезны, а потом поступать так, будто этого не знаешь.
Ищи и смотри на чудеса повсюду вокруг тебя. Ты устаешь от глядения на самого себя, и эта усталость делает тебя глухим и слепым повсюду ко всему остальному.
Конечно, я могу всё объяснить, - сказал он, смеясь, - но сможешь ли ты это понять?
Что такое "правильная жизнь"? - Жизнь, прожитая в полном сознании и с полной ответственностью, хорошая, сильная жизнь. (Дон Хуан)
Чувство собственной важности заставляет нас большую часть нашей жизни быть обиженными кем-то. … без этого чувства мы неуязвимы.
Человек становится мужественным, когда ему нечего терять. Мы малодушны только тогда, когда есть еще что-то, за что мы можем цепляться.
Вещи являются реальными только после того, как научишься соглашаться с их реальностью.
Самоограничение - самый худший и самый злостный вид потакания себе. Поступая подобным образом, мы заставляем себя верить, что совершаем нечто значительное, чуть ли не подвиг,а в действительности только еще больше углубляемся в самолюбование, давая пищу самолюбию и чувству собственной важности.
Ты бы удивился тому, насколько хорошо можно действовать, когда тебя припрут к стене.
Если в чем-нибудь можно добиться успеха, то успех должен приходить легко, с небольшим количеством усилий, но без стресса или навязчивых идей.
Любой путь — лишь один из миллиона возможных путей. Поэтому воин всегда должен помнить, что путь — это только путь; если он чувствует, что это ему не по душе, он должен оставить его любой ценой. Любой путь — это всего лишь путь, и ничто не помешает воину оставить его, если сделать это велит ему его сердце. Его решение должно быть свободно от страха и честолюбия. На любой путь нужно смотреть прямо и без колебаний. Воин испытывает его столько раз, сколько находит нужным. Затем он задает себе, и только самому себе, один вопрос: имеет ли этот путь сердце? Все пути одинаковы: они ведут в никуда. Есть ли у этого пути сердце? Если есть, то это хороший путь; если нет, то от него никакого толку. Оба пути ведут в никуда, но у одного есть сердце, а у другого — нет. Один путь делает путешествие по нему радостным: сколько ни странствуешь — ты и твой путь нераздельны. Другой путь заставит тебя проклинать свою жизнь. Один путь дает тебе силы, другой — уничтожает тебя.
Трюк состоит в том, на что человек делает ударение. Мы или делаем себя жалкими, или мы делаем себя сильными. Количество работы одно и то же.
Беда в том, что никто не задает себе этот вопрос; обычно человек слишком поздно понимает, что выбрал путь без сердца, когда уже стоит на краю гибели. В этой точке лишь очень немногие имеют силы оставить свою устремленность и отойти.
Когда человек начинает учиться, он никогда не имеет четкого представления о препятствиях. Его цель расплывчата и иллюзорна; его устремленность неустойчива. Он ожидает вознаграждения, которого никогда не получит, потому что еще не подозревает о предстоящих испытаниях. Постепенно он начинает учиться — сначала понемногу, затем все успешней. И вскоре он приходит в смятение. То, что он узнает, никогда не совпадает с тем, что он себе рисовал, и его охватывает страх. Учение оказывается всегда не тем, что от него ожидают. Каждый шаг — это новая задача, и страх, который человек испытывает, растет безжалостно и неуклонно. Его цель оказывается полем битвы. И таким образом перед ним появляется его первый извечный враг: Страх! Ужасный враг, коварный и неумолимый. Он таится за каждым поворотом, подкрадываясь и выжидая. И если человек, дрогнув перед его лицом, обратится в бегство, его враг положит конец его поискам.
Человек знания живёт действием, а не мыслью, о действии. Он выбирает путь сердца и следует по этому пути.
Значение имеет лишь то, что ты её повсюду искал. Это делает ее особым человеком в твоей жизни. А для особых людей у нас должны быть только хорошие слова.
Человек идет к знанию, как идут на войну - пробудившись и исполнившись страха, благоговения и непоколебимой уверенности. Идти к знанию или на войну по иному - грубая ошибка. Всякий, кто совершит ее, рано или поздно об этом пожалеет.
Ты же, в отличие от меня, ведешь себя так, словно ты бессмертен, а бессмертный человек может позволить себе отменять свои решения, сожалеть о том, что он их принял, и сомневаться в них. В мире, где за каждым охотиться смерть, приятель, нет времени на сожаления или сомнения. Время есть лишь на то, чтобы принимать решения.
Немного нужно, чтобы умереть, но искать смерть значит ничего не искать
Ты сейчас не можешь меня понять из-за своей привычки думать так, как ты смотришь.
Желание учиться - это не честолюбие. Стремление к познанию - наша судьба, потому что мы люди.
Чувство собственной важности делает человека безнадежным: тяжелым, неуклюжим и пустым. Человек знания должен быть легким и текучим.
…Ты ведь сам говорил, что знание – сила. - Нет! Сила зависит от того, каким знанием ты обладаешь. Какой смысл знать то, что бесполезно?
- Меня бросает в дрожь при одной только мысли об отрешении от всего, что я знаю, - сказал я. - Ты, должно быть, шутишь! Тебя должно бросать в дрожь не от этой мысли, а от того, что впереди у тебя нет ничего, кроме рутинного повторения одних и тех же действий в течение всей жизни. Представь человека, который из года в год выращивает зерно, и так до тех пор, пока силы не покидают его, и он не падает, подобно старому облезлому псу. Все его мысли и чувства, все, что в нем есть самого лучшего, принесено в жертву одному - добыче еды, производству пропитания. Бессмысленная жертва, пустая трата времени - жить, чтобы питаться, и питаться ради жизни, и снова жить, чтобы питаться, и так - до самой смерти. Развлечения, придуманные людьми, как бы они при этом ни изощрялись, - всего лишь жалкие потуги забыться, не выходя за пределы порочного круга - питаться, чтобы жить, и жить, чтобы питаться... Как по мне, то не может быть страшнее потери!
Сновидение — это процесс, происходящий в теле, и осознание, возникающее в уме.
— Почему это я ему не понравлюсь? Я же ему ничего такого не сделал. — А вовсе не обязательно что-нибудь «делать», чтобы понравиться или не понравиться.
Каждый раз, когда ты чувствуешь - как это часто с тобой бывает, - что все скадывается из рук вон плохо и ты на грани полного краха, повернись налево и спроси у своей смерти, так ли это. И твоя смерть ответит, что ты ошибаешься и что кроме её прикосновения нет ничего, что действительно имело бы значение. Твоя смерть скажет: "Но я же еще не коснулась тебя!" (Дон Хуан)
Все пути одинаковы: они ведут в никуда. Есть ли у этого пути сердце? Если есть, то это хороший путь; если нет, то от него никакого толку. Один путь делает путешествие по нему радостным: сколько ни странствуешь — ты и твой путь нераздельны. Другой путь заставит тебя проклинать свою жизнь. Один путь дает тебе силы, другой — уничтожает тебя.
Он сказал, что одной из самых драматических черт человеческой природы является ужасная связь между глупостью и саморефлексией. Именно глупость заставляет нас отвергать все, что не согласуется с нашими рефлексивными ожиданиями. Например, являясь обычными людьми, мы не в состоянии оценить наиболее важный аспект знания, доступного человеческим существам: наличие точки сборки и ее способность сдвигаться. - Человеку рациональному кажется немыслимым, что должна существовать невидимая точка, в которой собирается восприятие, - продолжал он. - Еще более немыслимым кажется то, что эта точка находится не в мозге, - это он еще мог бы смутно себе представить, если бы принял идею ее существования. Дон Хуан добавил, что непоколебимое стремление рационального человека твердо придерживаться образа себя - это способ надежно застраховать свое дремучее невежество. Он, например, игнорирует тот факт, что магия - это не заклинания, не магические формулы, не фокус-покус, но свобода восприятия не только повседневного мира, но и любого другого, доступного человеческому существу. - Вот где глупость обычного человека наиболее опасна, - продолжал он. - Он боится магии. Он дрожит при мысли о необходимости свободы. А ведь она рядом, можно коснуться пальцем. Она называется третьей точкой. И до нее можно дотянуться так же просто, как сместить точку сборки.
Не имеет значения, что кто-либо говорит или делает, - сказал он. - Ты сам должен быть безупречным человеком. Битва происходит прямо здесь, в этой груди... Нам требуется все наше время и вся наша энергия, чтобы победить идиотизм в себе. Это и есть то, что имеет значение. Остальное не имеет никакой важности.
Человек смотрит на себя и думает, что он очень важен. И начинает чувствовать себя важным. Но потом, научившись видеть, он осознает, что не может больше думать о том, на что смотрит. А когда он перестает думать о том, на что смотрит, все становится неважным.
Сила – это нечто, с чем имеет дело воин. Вначале она кажется человеку чем-то совершенно невероятным, противоестественным, в существование чего невозможно поверить, о чем даже думать трудно, не то чтобы ее себе представить... Но потом она превращается в нечто серьезное, и отношение к ней соответственно изменяется. Человек может ею не обладать, он может даже в полной мере не осознавать ее существования, но он уже чувствует, он уже знает – в мире присутствует что-то, чего до этого он не замечал. А затем сила дает о себе знать, она приходит к человеку, и он не может ничего с этим поделать, так как сила для него пока остается неуправляемой. Не существует слов, которыми можно было бы описать, как она приходит и чем в действительности является. Она – ничто, и в то же время ей подвластны чудеса, и чудеса эти человек видит собственными глазами. И, наконец, сила становится чем-то, присущим самому человеку, превращается в нечто, что изнутри управляет его действиями и в то же время подчиняется его командам, подвластно его решениям.
Желание - вот что заставляет нас страдать, но, как только мы научимся уничтожать свои желания, любая полученная нами мелочь превратится в бесценный дар.
В этом слабая сторона слов. Они всегда заставляют нас чувствовать себя просвещёнными, но когда мы оборачиваемся, чтобы посмотреть на мир, то они всегда предают нас, и мы заканчиваем тем, что смотрим на мир так же, как всегда это делали, без всякого просветления.
Ничто не имеет особого значения, поэтому человек знания просто выбирает какой-то поступок и совершает его. Но совершает так, словно это имеет значение.
Ты такой, какой ты есть, потому что ты говоришь это себе.
Жаль, что жизнь коротка, жаль, что всего не достичь. Просто жаль - и все...
Научившись видеть, человек обнаруживает, что он в мире - один, и у него ничего, кроме глупости, нет.
Видеть не так уж сложно. Основная сложность состоит в том, чтобы пробить стенку, которая сдерживает нас и не даёт сдвинуться с места. Эта стена существует в разуме каждого из нас. А чтобы её разрушить, всё, что нам необходимо, — это энергия. Как только мы накапливаем достаточное количество энергии, видение приходит само по себе. Просто случается так, что мы начинаем видеть. Весь фокус в том, чтобы выбраться из крепости удовлетворённости собой и ложного чувства безопасности.
Будь безжалостным, но обаятельным, — повторял он. — Будь хитрым, но деликатным. Будь терпеливым, но активным. Будь мягким, но смертельно опасным. На это способна только женщина. Если бы так мог действовать мужчина, он был бы безупречен.
Смерть неуклонно преследует нас, и с каждой секундой она все ближе и ближе. Смерть никогда не останавливается. Просто иногда она гасит огни.
Дон Хуан: Я никогда ни на кого не сержусь. Ни один человек не может сделать ничего такого, что заслуживало бы такой моей реакции. На людей сердишься, когда чувствуешь, что их поступки важны. Ничего подобного я давно не чувствую.
Сейчас ты должен понять: человек знания живет действием, а не мыслью о действии. Он выбирает путь сердца и следует по этому пути. Когда он смотрит, он радуется и смеется; когда он видит, он знает. Он знает, что жизнь его закончится очень скоро: он знает, что он, как любой другой, не идет никуда: и он знает, что все равнозначно. У него нет ни чести, ни достоинства, ни семьи, ни имени, ни родины. Есть только жизнь, которую нужно прожить. В таких условиях контролируемая глупость - единственное, что может связывать его с ближними. Поэтому он действует, потеет и отдувается. И взглянув на него, любой увидит обычного человека, живущего так же, как все. Разница лишь в том, что глупость его жизни находится под контролем. Ничто не имеет особого значения, поэтому человек знания просто выбирает какой-то поступок и совершает его. Но совершает так, словно это имеет значение. Контролируемая глупость заставляет его говорить, что его действия очень важны, и поступать соответственно. В то же время он прекрасно понимает, что все это не имеет значения. Так что, прекращая действовать, человек знания возвращается в состояние покоя и равновесия. Хорошим было его действие или плохим, удалось ли его завершить - до этого ему нет никакого дела. С другой стороны, человек знания может вообще не совершать никаких поступков. Тогда он ведет себя так, словно эта отстраненность имеет для него значение. Так тоже можно, потому что и это будет контролируемая глупость.
И все-таки, хочешь ли ты сказать, что как только человек начинает видеть, все в мире разом теряет ценность? - Разве я говорил «теряет ценность»? Становится неважным, вот что я говорил. Все вещи и явления в мире равнозначны в том смысле, что они одинаково неважны. Вот, скажем, мои действия. Я не могу утверждать, что они - важнее, чем твои. Так же, как ни одна вещь не может быть важнее другой. Все явления, вещи, действия имеют одинаковое значение и поэтому не являются чем-то важным.
Восприятие - это все. Изменится оно - изменится сам мир.
Охота за силой — дело очень занятное и странное. Сначала — идея, потом — настройка, а потом — бац! Случилось!
...мы давно привыкли к гарантированной однозначности того, что считаем реальностью, и вряд ли способны сколько-нибудь серьезно отнестись к основной предпосылке магического знания, по которой эта реальность — всего лишь одно из множества возможных описаний мира.
Воина можно ранить, но обидеть его – невозможно. Пока воин находиться в соответствующем настроении, никакой поступок кого бы то ни было из людей не может его обидеть.
Мир непостижим. Мы никогда не сможем понять его. Мы никогда не разгадаем его секретов. Поэтому мы должны принимать его таким, как он есть – абсолютной тайной! Обычный человек не делает этого. Мир никогда не является загадкой для него, и когда он приближается к старости, он убеждается, что он не имеет больше ничего, для чего жить. Старик не исчерпал мира. Он исчерпал только то, что делают люди… Воин… учится относиться к вещам правильно. Вещи, которые делают люди, ни при каких условиях не могут быть более важными, чем мир.
Сила! Это - самый грозный враг. И конечно, легче всего сдаться: ведь в конце концов ее обладатель действительно непобедим. Он хозяин, который вначале идет на обдуманный риск, а кончает тем, что устанавливает закон, потому что он - хозяин. Здесь человек редко замечает третьего врага, который уже навис над ним. И он не подозревает, что битва уже проиграна. Он превращен своим врагом в жестокого, капризного человека.
А что нужно делать, чтобы одолеть страх? — Ответ очень прост: не убегать. Человек должен победить свой страх и вопреки ему сделать следующий шаг в обучении, и еще шаг, и еще. Он должен быть полностью устрашенным, и однако не должен останавливаться. Таков закон. И наступит день, когда его первый враг отступит. Человек почувствует уверенность в себе. Его устремленность крепнет. Обучение больше не будет пугающей задачей. Когда придет этот счастливый день, человек может сказать не колеблясь, что победил своего первого извечного врага.
Ты слишком серьезно к себе относишься, — медленно проговорил он. — И воспринимаешь себя как чертовски важную персону. Это нужно изменить! Ведь ты настолько важен, что считаешь себя вправе раздражаться по любому поводу. Настолько важен, что можешь позволить себе развернуться и уйти, когда ситуация складывается не так, как тебе этого хочется. Возможно, ты полагаешь, что тем самым демонстрируешь силу своего характера. Но это же чушь! Ты — слабый, чванливый и самовлюбленный тип!
Чтобы воля стала действующим началом, тело должно быть совершенным.
Ты думаешь о себе слишком много, а это дает тебе странную усталость, которая заставляет тебя закрываться от окружающего мира и цепляться за свои аргументы. Поэтому проблемы – это все, что у тебя есть.
Есть миры внутри миров
...смирение воина не является смирением нищего. Воин ни перед кем не опускает головы, но в то же время он не позволит никому опускать свою голову перед ним. Нищий, напротив, уже при падении шляпы падает на колени и метет пол перед любым, кого считает выше себя. Но в то же время он требует, чтобы кто-то, находящийся ниже его, мел пол перед ним.